Откровения судьи первой инстанции. Жесть!

О давлении, угрозах, активистах, прокурорах и криворуких следователях.

Оправдательные приговоры часто отменяет Апелляционный суд, в который обращается обвинение. Недавно у них в апелляции один из дисков компьютера не читался и оправдательный приговор отменили ... О давлении: как-то председатель суда мне говорит: «Если ты неправильное решение вынесешь, нам квартиры не выделят.

А у нас многие десятилетиями жилье арендуют». Затем, когда председатель рассматривал похожее дело, я спросила: «Вы бы такое решение приняли?» Он говорит: «Нет». - «А почему же тогда вы ожидаете этого от меня? Сделайте вы». С тех пор от него подобные предложения не поступают.

Прочитав админпротокол с трижды перечеркнутыми фразами о том, как я заезжала на парковку (задним / передним / задним ходом) и поцарапала машину, которая стояла рядом, судья сначала смеялась, потом возмущалась, а потом снова смеялась. Потому что схема ДТП, которую нарисовали патрульные, совсем не соответствовала тому, что было написано в протоколе. Судья приняла оправдательный приговор, после чего начала жаловаться на журналистов, которые грешат однобоким освещением работы судебной системы. Я воспользовалась случаем и записала на диктофон исповедь судьи. Я услышала много откровенного, и по просьбе собеседницы не указываю ее фамилию.

Людмила Сергеевна 32 года работает заместителем председателя городского суда в райцентре. Это суд первой инстанции - то есть, тот, который рассматривает дело с самого начала, исследует доказательства и выносит решение по существу. Дальше - прямая речь.

Безумное давление

Я каждый день борюсь за свою независимость. На меня давят все стороны дела, прокурор, председатель суда, коллеги ... А еще рассказывают, как мне работать, нардепы, председатель ОГА, журналисты, активисты.

Чтобы я поступилась своими принципами и убеждениями.

Они хотят довести меня до такого состояния, чтобы я чувствовала себя рабом. А судья, который один раз стал рабом, уже никогда не сможет подняться с колен.

Иногда судьи рассматривают дела на миллионы, десятки и сотни миллионов гривен. Люди, которые реально могут потратить такие деньги, откровенно угрожают судье. Приходят смс-ки, анонимные звонки в три ночи. Я никогда не забуду фразу, сказанную мне у магазина другом моего подсудимого: «Я знаю, в какой садик ходят ваши внуки. Передавайте им привет от Александра Владимировича».

Принимать решение было очень сложно: с одной стороны - угрозы, с другой - будущее решение кассационной инстанции (суд третьей инстанции, который проверяет законность и обоснованность судебных приговоров и решений, вступивших в законную силу, то есть, прошли стадию апелляции - ред). Но я поняла - если приму решение под давлением угроз, нет никакой гарантии, что я буду в безопасности. И приняла законное решение. Хотя было действительно страшно.

Сложно не стать параноиком и сохранять ледяное спокойствие, когда знаешь, что под угрозой - твои родные.

В дом моей знакомой судьи два года назад посреди ночи проникли двое неизвестных. Люди в масках разбили все, что видели. И написали баллончиком на стене «Хорошо подумай». Их так и не нашли. Когда слышишь такие истории, хорошо осознаешь, насколько мы, судьи, незащищенные.

А представьте, как «весело» работать с уголовными делами. Там такой контингент, в тех делах ... С прихотливой и больной фантазией. У нас девушек даже мертвой водой обливали. Хорошо, хоть не кислотой.

Давить на судью может и председатель суда, то есть, прямой руководитель. Он тебе аккуратно так «рекомендует» вынести определенное решение, «потому что существует определенное мнение». Как-то председатель суда мне говорит: «Люда, ты помнишь, что ты в коллективе работаешь. И если ты неправильное решение вынесешь, нашему суду квартиры не выделят. А у нас многие десятилетиями жилье арендуют».

Но подождите! Чего это ради чьей-то квартиры я должна посадить человека в тюрьму, если он ни в чем не виноват? Это же будет неправосудное решение. Да, я не хочу, чтобы председатель на меня гневался. Но неправосудных решений я боюсь больше, чем председателя суда.

И тогда я председателю сказала так: «Я отвечаю за этот документ и я ставлю под ним подпись. Вы остаетесь за кадром. А я хочу жить в мире со своей совестью и спокойно смотреть людям в глаза».

А потом, когда сам председатель суда похожее дело рассматривал, я его спросила: «Вы бы такое решение приняли и подписали?» Он ответил: «Нет». - «А почему же тогда вы ожидаете от меня, что я это должна сделать? Сделайте вы». И с тех пор от него подобные предложения не поступают.

Зато поступают приглашения от бизнесменов на различные мероприятия, дни рождения, корпоративы. А я не хожу на них. «Спасибо за приглашение, но очень занята». Особенно забавно получать приглашения от компаний, которые фигурируют в моих делах.

Я спрашиваю себя: поздравил бы меня этот Иван Иванович с Новым годом или пригласил на свой юбилей, если бы я не была судьей? Конечно, нет. Меня приглашают не потому, что я очень веселый и интересный человек, а потому что у меня есть судейский статус.

Они хотят влиять на меня. Сегодня я приду к ним на свадьбу, а завтра они меня попросят помочь в решении их дела.

Я дорожу своей репутацией, и на дни рождения хожу только к коллегам. Если ляпну там лишнего или спою фальшиво - точно не попаду в интернет. Потому что была здесь история: знакомая судья ушла в спортзал, ее кто-то снял на видео и слил в интернет с заголовком типа: «Секси судья в коротких шортиках жмет штангу».

Вот потому-то оба мои сына работают адвокатами. Они не хотели идти ни в прокуроры, ни в судьи. Потому что знают, что это за собачья работа. Нельзя расслабиться ни на минуту.

Активисты-анархисты

Представьте, что вы пишете статью, а у вас над головой стоят активисты и кричат, что вам надо писать. Комфортно? Аналогично судья сидит и слушает дела. А там за окном куча активистов. Так зачем тогда судьи? Тогда пусть активисты и выносят приговоры.

Вот мы постоянно равняемся на Евросоюз. Но видели ли вы в Европе хоть один суд, где бы в судей бросали помидоры, кричали судьям, что им делать и какие надо выносить приговоры? А в Украине в городе Никополь в суде бросают гранату ... Суды нужно реформировать, но не таким образом.

Проблема в том, что наши люди не понимают, чем демократия отличается от анархии.

Я по закону (!) не могу быть сторонником какой-либо политической партии, участвовать в политических акциях, митингах. Я должна быть независимой от любого незаконного влияния, давления или вмешательства.

Но это на бумаге. А что я вижу в реальности?

У нас здесь забор ломали активисты. Была война против застройщиков. И меня городская администрация четверо суток прессовала, чтобы я тем активистам дала по 15 суток. Я тогда нашла выход из ситуации и людей не посадила. Но если по-честному, то кто дал право активистам ломать забор? Пусть идут в суд и действуют законным путем.

Но мы сидим и молчим. Потому что мы - вне политики.

Это мне болит. Потому что мне кажется, что люди считают во всем плохом, что есть в государстве, виновны судьи. Что такое демократия? Демократия - это когда мои права заканчиваются там, где начинаются права другого человека. А как мы живем? Мы уважаем чьи-то права?

Мы, судьи, работаем по тем законам, которые нам Верховная Рада принимает. А по чьим мы кодексами работаем? По тому Уголовно-процессуальному Кодексу, который нам подсунул первый заместитель главы Администрации президента Януковича Андрей Портнов! И руки у нас поэтому у всех связаны.

Вы только вспомните, как этот УПК принимали. Это было во времена Януковича. Профильный комитет подготовил четыре тысячи поправок к документу. Большинство из них присутствующие депутаты «провалили», спешно рассмотрев за 5 часов почти 400 статей кодекса. Правки оппозиции регионалы отвергали, оппозиция в знак протеста ушла из зала парламента. И в ночь на пятницу, 13-го - приняли законопроект 271-м голосом, хотя в сессионном зале находилось около 50 депутатов-регионалов. Легитимен ли вообще этот документ, если его прокнопкодавили?

И теперь адвокат не может обжаловать начало уголовного производства в судебном порядке.

Ни прокуратура, ни суд не могут контролировать, правильно ли следователь определил статью, по которой человека будут судить. Результат - произвол со стороны следователя. Любого он может заподозрить в совершении тяжкого преступления (на самом деле это может быть и не тяжкое преступление), и человек автоматически окажется под стражей, поскольку предусмотрена именно такая мера пресечения.

То о какой защите своих прав может говорить подсудимый?

Это ужасно, когда закон прописан такими формулировками, что его можно трактовать по-разному. Законы пишут люди, которые понятия не имеют, что такое досудебное расследование и судебный процесс. Они хотят «усовершенствовать» закон по своему кривозеркальному видению. И не только потому, что ума не хватает лучше написать, но и потому, что не гнушаются никакими методами политической борьбы. Вот и у нас есть нормы, которые упрощают процедуру привлечения к уголовной ответственности «оппонентов», а для «соратников» - исключается или затрудняется принятие таких решений.

А некоторые положения этого УПК - полный абсурд. Как вам такая норма - свидетелю можно ставить не более десяти (!) вопросов во время судебного заседания? Если одиннадцать вопросов поставишь - это уже злоупотребление процессуальным правом. Но к одному свидетеля может быть и сто вопросов, если они действительно по существу.

Хотя с 2012 года в УПК внесли около полусотни поправок, кардинально они ситуацию не улучшили. И сейчас на рассмотрении в парламенте есть правительственный законопроект, который хочет подтянуть нормы украинского законодательства в соответствие с практикой Европейского суда по правам человека. Редактируют, но не спеша. Не хотят они быстрых и радикальных улучшений.

И судья - это сейчас так, болванчик. У меня ведь нет права на инициативу. Какие доказательства подали, с теми и работаешь. Или обвинительный, или оправдательный акт принимаешь.

Не все судьи - подлецы

Я люблю смотреть 95-й квартал, потому что это мои земляки. Но у меня был шок, когда я услышала, как Жидков говорит: «У судей рождаются дети-дебилы, которых отправляют на работу в суды первой инстанции».

Разве можно такое говорить?! Разве можно так всех под одну гребенку? Ну, я понимаю, что в семье не без урода. Но не все живут во дворцах. Я, например, живу в обычной трехкомнатной квартире, езжу на простом автомобиле, которому уже десять лет. Взяла свой ситроен в кредит, выплатила - и езжу до сих пор.

Но на экране телевизоров вы увидите судей из первой инстанции. Нас грязью поливают, а мы даже оправдаться не можем, понимаете ..? Мы даже не можем донести до людей нашу точку зрения.

Посмотрели бы вы на будни в судах первой инстанции. Никто не видит этих печальных и страшных будней. Именно на первой инстанции судьи и работают. А не так, как там, в Верховном суде, одним росчерком пера все решают. Мы - скромные служаки.

Каждый день надо рассмотреть 20-30 дел различных категорий: от "админкам" - до тюрьмы. Вы же не представляете, как трудно судье разобраться с теми материалами, которые поступают. Вот сейчас у меня на столе "админка" с небрежно нарисованной схемой ДТП. А вы думаете, по уголовным делам они лучше? Вы бы увидели те обвинительные акты ... Люди добрые, и эти дела некому расследовать! Следователи утопают в работе. Так что же вы хотите от судей?

Дело, которое должна изучить судья перед процессом

С утра до вечера, с заседания до заседания ... А бывают такие коллапсы, что мы успеваем только продлевать сроки. Потому что если я сегодня срок не продлю, завтра убийцу выпустят из СИЗО на свободу.

Не все судьи - подлецы. Есть люди, которые работают на закон, с утра до вечера сидят на заседаниях, пишут по ночам приговоры, и в выходные дни пишут.

Вот вы селфи с полицейскими делаете и так счастливы, а если бы вы здесь у меня посидели и увидели, какие протоколы от них приходят, вы бы поседели. Я хоть и госпожа "с пробегом", но даже у меня от бардака, который творят наши полицейские, крышу сносит. Особенно от 130-й статьи - об управлении в нетрезвом состоянии.

Приходят люди ко мне и рассказывают, как полицейские им говорят - давайте пять тысяч гривен. Привезешь деньги - заберешь права. Ну, нормально? А инициатива привлечения к уголовной ответственности конкретного лица принадлежит исключительно прокурору ...

Словом, бардак. Работаешь в этом аду, работаешь, и слушаешь, как по телевизору мне рассказывают, что у меня зарплата сто тысяч. А на самом деле оклад судьи первой инстанции - 16 000 гривен плюс накрутки. Так где эти сто тысяч гривен?!

Постоянно боюсь ошибиться

Людмила Сергеевна работает в кабинете площадью десять квадратных метров. На столе - толстые кипы документов, подшитых в одинаковые серые картонные папки. Это материалы уголовных дел, которые судья изучает перед заседанием.

- Нельзя идти на заседание неподготовленной. Надо изучить материалы, понять, чего не хватает, какие нюансы надо выяснить, вопрос подготовить. Тогда дело будет легче проанализировать.

В учебниках пишут, что судья - это человек, который вершит суд, то есть, выражает мнение о поступках других людей по закону.

А в моем понимании, судья - это человек, который любит людей. Который этим живет. Когда я только начала работать судьей, получила установку от судьи, который уходил на пенсию: «Юный друг, если ты когда-то перестал чувствовать чужую боль, как судья ты закончился. Ты стал чиновником, уходи из профессии». У меня это в сердце.

Я стараюсь работать так, чтобы каждое мое решение было не просто законным, но и справедливым. Своим решением я могу помочь человеку, а могу и поломать его жизнь. Особенно, когда мы говорим об уголовных делах.

Это огромная, колоссальная ответственность. Потому что большинство людей ищет в судах спасения, поддержки. Рукой помощи в их воображении является судья. Поэтому судье мало знать законы. Нужно при любых обстоятельствах оставаться беспристрастным, неозлобленным Человеком.

Я постоянно боюсь ошибиться. Изучаю обстоятельства дела перед тем, как принять судьбоносное для человека решение. Потому что мне потом придется жить с этим сложным решением.

Редко бывает так, что обе стороны конфликта выходят из зала судебных заседаний довольные решением судьи. Такова уж специфика нашей работы. Примирение - это лучший результат рассмотрения дела.

Кстати, и оправдательные приговоры есть. Недавно, когда я парня выпустила из-под стражи, ко мне его мать пришла и на колени падала, плакала. Говорила: «Если бы у меня деньги были, я бы вас озолотила».

Жаль, что оправдательные приговоры часто отменяет Апелляционный суд, в который обращается обвинение. Вот, отменили недавно оправдательный приговор ... потому что у них в апелляционном суде один из дисков компьютера не читался!

Помню дело об убийстве двух человек. Подсудимый в ходе досудебного следствия признавал свою вину, а при рассмотрении в суде отказался от своих показаний. И как мне быть? Начинаю сомневаться: а может, неполная доказательная база?

Помню, когда я только пришла на должность, руководитель милиции меня пригласил и говорит: «Уверен, что вы будете принимать решение с учетом нашей мысли». Ага. Я за первый год работы из 113 уголовных дел 34 на дополнительное расследование отправила. Ибо судья должен быть принципиальным.

Зато сегодня я приезжаю в тот район (где уже не работаю много лет), а мне работники милиции говорят: «Спасибо, что вы нас научили работать».

Очень эмоционально тяжелыми являются дела об усыновлении или лишении родительских прав. Когда рассматриваю такие дела, стараюсь распросить детей. Потому что ребенок - зеркало семьи, он ничего не скроет.

Как-то у меня было дело политика, которого экс-супруга хотела лишить родительских прав. Пять тысяч долларов предлагали прокурору, и десять тысяч - мне. Я не взяла эти деньги. Несмотря на то, что если бы взяла, они бы сразу решили все мои проблемы. Как же они были мне нужны, эти деньги!

Я своим решением не дала лишить отца своих родительских прав. Но апелляция решение мое отменила. Высший спецсуд обжаловал, вышка отменила, вернули на апелляцию. И отца таки лишили родительских прав. И теперь отец не имеет права участвовать в воспитании своего сына. Нет! Я сидела и плакала над своим решением. И думала - зачем тогда я все это делаю? Нас же, судей первой инстанции, за людей не держат.

Впрочем, я тоже не идеальна. И, наверное, где-то проглядела. Как и в каждой профессии, судьи также делают ошибки.

Я легко подписываю свое судебное решение, когда внутренне убеждена, что делаю все правильно. Когда судья выносит заказное решение вопреки собственной совести, я не знаю, как он может с этим дальше жить.

Дорогие коллеги

Ни одна реформа нам никак не поможет, пока не будут нормальные процессуальные кодексы, которые будут давать судьям хоть какие-то права. Раньше я сама слушала дело, я сама знала, что мне надо: какие обстоятельства проверить и кого вызывать, чтобы убедиться, виновен ли человек или не виновен. А сейчас у меня такого нет такого права. Есть сторона обвинения и сторона защиты. А вы придите послушайте, какое обвинение в судах. Как прокуроры, с позволения сказать, выступают ...

Тихий стук в дверь на мгновение отвлек судью от разговора:

- Людмила Сергеевна ... Можно? - молодой прокурор с ангельским лицом и ярко-синими глазами, смущенно улыбаясь, открыл дверь и положил стопку бумаг на стол женщины.

- Да, Андрюшенька. Спасибо.

Увидев на столе диктофон, прокурор как онемел. Сжав зубы, он пошел задним ходом назад к двери и взмахнул рукой в знак прощания.

- До встречи, - судья вежливо улыбнулась и продолжила, увидев мое удивленное лицо. - Когда столько времени проводишь вместе, суд становится домом, а все, кто здесь работает - твоей семьей. В конце концов, прокуроры - тоже люди. И с ними тоже надо уметь вести конструктивный диалог.

В советские времена считалось, что суд и прокуратура - это равноправные партнеры, которые выступают единым фронтом, выполняют задачи государства: прокуратура осуществляет надзор за соблюдением законности и определяет нарушителей этой законности, а суд именем государства этих нарушителей привлекает к ответственности. Поэтому раньше было как бы нормой жизни, что прокурор мог в любое время зайти в кабинет судьи и пообщаться с ним по любому делу.

Было так: что скажет прокурор, от того и надо было «танцевать». Нормальная картина: суд делает перерыв, все ушли в совещательную комнату. И прокурор за нами. Тогда у людей складывается такое впечатление, что все вместе пошли решать дело. А говорить прокурору «не ходи» было не принято.

Сегодня прокурор не имеет преимуществ перед другими участниками процесса и должен доказывать убедительность своей позиции перед судом так же, как адвокат, свидетели, подозреваемый. В теории, отношения с прокурором уже надо строить так, как и с любой другой стороной. Но старые привычки не меняются.

С адвокатами - совсем другой разговор. Во время заседания можно услышать такой диалог:

Судья: Господин адвокат, я извиняюсь. Вы пришли неподготовленными. У вас слова должны от зубов отскакивать, а вы что-то жуете и жуете. Неприятно слушать.

Адвокат: Понял. Исправлюсь.

Ох уж мне эти адвокаты ... Недавно подсудимый ко мне подходит в коридоре после заседания и спрашивает: «А почему вы меня отпустили на волю и дали условный срок?» Я говорю: «Вы же инвалид первой группы, без руки, куда вам реальную меру наказания?» Оказывается, его адвокат сказал, что он мне заплатил за мягкое решение!

И есть отдельные случаи, когда адвокат только зайдет в кабинет судьи, поздоровается, выходит и говорит клиенту: «Я все порешал». К сожалению, со временем таких неблаговидных адвокатов становится все больше и больше.

Закон VS эмоции

Судебный процесс - это сценарий, полный шквала негативных эмоций. Но судья должен оставаться беспристрастным, терпеливым и внимательным к мельчайшим деталям. Я “проживаю” каждое дело, выслушиваю всех, как психолог, переживаю. Очень трудно контролировать себя, и при этом не стать равнодушным ко всему.

Как-то я слушала дело об убийстве. Обвиняемый убил мужчину - единственного кормильца в семье. Он как раз получил у жены декретные деньги и возвращался домой, в деревню, где они жили с маленьким ребенком. На автобусной остановке мужчина открыл кошелек, покупая хлеб в киоске, и эту пачку денег увидел обвиняемый. И он убил этого человека с особой жестокостью, с муками и пытками.

И вот я слушала это дело ... Эта сумма могла прокормить мать с двухмесячным ребенком, которая терпеливо ждет своего мужа с деньгами. Жить семье не за что, а его вот так взяли и убили ... Конечно, во мне бурлили эмоции, поднялась огромная волна возмущения ...

И как мне трудно было контролировать себя, видеть, как это чудовище сидит в клетке, смотреть на него и оставаться беспристрастной. Приходилось и ногой под столом ткнуть, чтобы никаких эмоций не проявляли ... Ты - беспристрастный, хотя и слушаешь трагедии человеческой жизни.

Судья должен демонстрировать выдержку, должен докопаться до сути, выяснить, почему преступник это сделал, как он это сделал, а потом уже отмерить наказание.

А проявлять возмущение или одобрение судья не должен ни в коем случае. Ты решаешь чужую судьбу. Да, он мне противен до бешенства. Я не знаю, что бы я ему сделала, если бы не была судьей, но сейчас я - судья, поэтому должна быть уравновешенной и взвешенной.

Поэтому мы часто обсуждаем не это в совещательных комнатах. Когда мы советуемся, мы часто обсуждаем не только юридические основания, но и другое. А сколько раз приходилось слышать, когда коллега говорит: «Я знаю этого человека, мне рассказывали о том-то и то-то». Или: «Мы уже слушали дело с этим человеком, и он там такой-рассякой». И это влияет, сознательно или бессознательно, то решение, которое мы принимаем в деле.

Чтобы не умереть от тех переживаний, я принимаю успокоительное и пью таблетки - то от болей в сердце, то от высокого давления.

Я не уйду

Когда я в свои 28 лет пришла на работу в суд, то ни копейки никому за свою должность не платила. Меня, молодую адвокатессу, пригласили в райком партии и сказали, что будут меня рекомендовать на должность судьи.

Перед процедурой избрания меня знакомили с жителями района, были встречи в клубах и домах культуры. Люди спрашивали, откуда я и кем работала раньше. Интересовались, как я себе представляю борьбу с преступностью. Сначала относились ко мне с недоверием, но потом все же проголосовали и сказали, что надеются на то, что я оправдаю их доверие.

Меня народ дважды избирал. Так кто и как теперь сейчас будет меня проверять? Кто будет мою профессиональную пригодность анализировать? Вы читали те психологические тесты? Вопрос там есть: «У вас есть запоры?», «Вы любите маму и папу?».

Под видом реформы сейчас происходит уничтожение судебной системы. Но я не хочу оставлять судебную систему в такое трудное для нее время. Жаль, что лучшие уже ушли. Ушли профессионалы. Вот уйдет наше старшее поколение. А кто же займет наши места?

Но я здесь сижу, я противная. Я не хочу, поджав хвост, уйти. Чтобы вслед мне улюлюкали и говорили, что крысы бегут с тонущего корабля. А я принципиально не уйду. Потому что не они меня сюда ставили. Я народу Украины клятву давала. И я работаю на пользу людям.

Любовь Величко,  ТЕКСТИ

Перевод: Аргумент